В последнее время я всё больше убеждаюсь, что дебютный альбом начинающей группы может оказаться интереснее очередного растиражированного диска известной команды. О виолончельном музыкальном коллективе Vespercellos я узнал совершенно случайно, когда писал рецензию на альбом фолковой команды «Живая вода». Поскольку о российских фолк группах найти информацию порой труднее, чем о секретной разработке оборонного завода, при подготовке материала приходится перерывать весь Интернет вдоль и поперек. И вот в процессе такого поиска я наткнулся на «живой журнал» виолончелистки «Живой воды» Ирины Львовой. Как выяснилось, она играет в немалом количестве групп, одна из которых – Vespercellos – буквально на днях разродилась дебютным альбомом «Cellorock», на котором исполнила на четырех виолончелях девять рок-композиций. Преимущественно, это всем известные хиты зарубежных рок/металл групп. Презентация альбома состоялась 25 февраля в клубе «Реверанс» на Менделеевской.
Кроме Ирины в записи диска приняли участие нынешний виолончелист Мельницы Алексей Орлов, предыдущая виолончелистка Мельницы Наталья Котлова и некая Елена Коптева, вроде, нигде не «засветившаяся», но… как я уже сказал, отечественная фолк-сцена покрыта завесой мрака, которую HeavyMusic.ru не так давно поставил своей целью развеять.
Поэтому я посетил пресс-конференцию, приуроченную к выходы альбома и встретился с музыкантами в уютном клубе «ArteFAQ» перед их выступлением, приуроченным Дню Святого Валентина. В пресс-конференции также принимали участие Олег Бобрик с фолкового портала ShadeLynx.ru и Алексей Анциферов из издания «Наш Неформат».
Честно сказать, я был уверен, что вы квартет, но, судя по вашему составу, вы – трио. Расскажите, как группа появилась на свет, и куда пропал четвертый участник?
Алексей: (после небольшой разборки с Ириной за право отвечать первым) В общем, квартет начался с того, что после концерта группы Мельница, в которой я играю, ко мне подошли две юные особы и предложили мне поиграть на виолончелях рокешник.
Ирина: Леша, ты не сначала рассказываешь! Сначала была музыкальная школа – я, Лена и ещё одна девочка... Мы играли втроем музыку типа Apocalyptica. А потом подумали: «какой клевый виолончелист в Мельнице!», и предложили ему поиграть. А он взял, и согласился.
А: Я даже больше скажу, сначала эти странные люди предложили мне свои аранжировки мельничных песен (смеется). Причем, они имели странную связь с нашим флейтистом Сергеем Заславским.
И: Мы встретили Заславского совершенно случайно, в метро…
А: Это они так рассказывают. Я-то знаю правду (смеется). Партии были совсем никакие, я их сразу отложил… (на этом месте группа чуть было не осталась без единственнго участника мужского пола)
А в каком году это было?
А: В 2006-м. В общем, они предложили мне поиграть вместе с ними. Я был тогда открыт для сотрудничества, как, впрочем, и сейчас, и пришел к ним на репетицию. Тогда это было трио. Всё было криво, косо, ужасно… Я послушал, и мне всё так понравилось, так меня пропер тембр, и как всё вместе звучало... Я к тому времени прекрасно знал, что такое Apocalyptica, видел, что они делают, прекрасно понимал, что именно мне в них не нравится, и как из них можно сделать что-то интересное…
В итоге, мы начали работать, репетировать. Потом по определенным причинам одна из участниц группы ушла и на её место мы пригласили Наталью Котлову, которая играла на виолончели в предыдущем составе Мельницы. Два года мы вчетвером репетировали, записали альбом. Это было тяжело, и вот мы здесь.
Да, но Натальи не хватает.
А: Мы перестали с ней пересекаться по репетиционному графику. Она работает в двух театрах, как минимум. И в те дни, когда мы могли репетировать втроем, у неё была работа, на которую она, понятное дело, не могла «забить», потому что Vespercellos – это не тот проект, который приносит много денег - работа важнее. Мы не ругались, не ссорились, всё нормально. Просто мы разошлись по временным рамкам.
Почему вы решили назваться Vespercellos?
И: Мы долго думали над названием, и Леша ночью это обсуждал с кем-то из друзей, кто знает латинский язык...
А: Там всё было немного по-другому. Vespercellos – слово двухсложное. Как бы два корня – «vesper» и «cellos». Что такое «cellos», я думаю, всем понятно – виолончель во множественном числе. А «vesper»… В свое время я работал актером в московском академическом художественном театре имени Чехова. Я там играл два года и в то время мы общались с режиссером спектакля «Сон в летнюю ночь», в котором я участвовал. Он мне привил любовь к определенному географическому месту под названием Венеция, а также к некоторым авторам, у которых слово «vesper» было просто красной нитью через все творчество – Уильям Шекспир, Александр Пушкин, Михаил Кузьмин. И вот это ощущение вечера, Венеры, осени – это слово «vesper».
Оно как-то переводится?
А: Да! Венера, любовь… «Vesper» в нашем понимании - это пустота, окруженная красотой, в которой рождается музыка.
Иногда вы выступаете на квартирниках. Вам нравится такая обкатка материала?
И: Квартирники - это абсолютно другая история. На концерте есть зал и сцена, а на квартирнике это просто комната, в которой люди играют. И совершенно другое восприятие – ты играешь не для зала, а просто сидишь и играешь. Там всё по-домашнему, нет ощущения концерта.
А: Как у себя на кухне. Как будто играешь на кухне, просто пришло на 20 друзей больше.
На тему игры на кухне. Я так понял, что репетируете у Ирины дома, а как к этому относятся соседи?
А: Мы репетируем всегда дома, потому что у нас нет барабанов, а это единственная проблема, из-за которой группам приходится репетировать на базах.
И: Соседи относятся нормально - мы до десяти вечера только шумим. Но они привыкли: я же с детства играю. Они уже не парятся.
А: Они больше не любят, когда мы топаем (смеется и топает).
Вот я смотрю, Алексей и Ирина играют на электровиолончелях, а Лена - на классическом инструменте. Причем электровиолончели заметно отличаются друг от друга по конструкции. Они только выглядят по-разному, или и звучат тоже? И насколько сильно отличается звучание электровиолончели от классической?
А: Ну, а в чем отличие между электрогитарой и акустической гитарой? В первую очередь, это принципиально два разных инструмента с разными подходами, целями и задачами.
А как же электроакустика?
А: Ну, это не считается. Как бы электроакустика - это вариант у Лены, когда звукосниматель ставится на классический инструмент и больше ничего не меняется. Принципиальная разница в том, что электроинструменты имеют внутреннюю систему активной обработки звука, т.е. они звучат не как акустические инструменты. И если Ирина виолончель звучит ещё приближенно к акустическому инструменту, это виолончель фирмы Yamaha, то Ned Steinberger, на котором играю я, это абсолютно новаторский инструмент. Это уже даже не виолончель, а её дальний родственник.
Ты же и в Мельнице на ней играешь?
А: Да, в Мельнице на ней же играю. Это удобно.
То есть у электровиолончели возможностей больше?
Хором: Смотря для чего!
И: Просто на электровиолончели невозможно сыграть классику, а вот рокешник – самое оно.
А: На самом деле, возможно, но она будет звучать плоско и убого. Совершенно другие тембральные характеристики имеют инструменты.
И: Главный плюс электрухи ещё в том, что на любых площадках она не «заведется». Её можно использовать с любыми примочками и эффектами и корпус не будет «заводиться». Как электрогитара.
Вот когда говорят про виолончельный рок-квартет, сразу приходит на ум Apocalyptica. Может, целесообразно оставаться трио?
И: А мы не боимся сравнений с Apocalyptica. Да и количество человек в группе с этими сравнениями никак не связано.
А: Если вы напишите в интервью, что мы русская Apocalyptica, это будет круто, потому что придут все любители Apocalyptica и рока, и мы будем в шоколаде (смеется).
И: На самом деле, мы вообще другие, мы играем другую музыку, мы играем по-другому, у нас другой стиль. Они играют с эффектами, а мы на чистом звуке. Это отчасти наша цель, сыграть на классических академических виолончелях такую музыку. Так никто не делает. Можно взять кучу примочек, барабанщика и заделать такой рокешник, как делают все, но это очень просто. Введение такого саунда как у Apocalyptica сразу потянет за собой привлечение ритм-секции – барабанщика, бас гитариста, а мы этого не хотим.
И всё-таки, я слышал, что вы называете Apocalyptica своими учителями.
А: Ну, одними из них. В этом списке также находятся Бах, Моцарт, Muse, Rammstein, Kansas. Просто это отличные композиторы, у них хорошие идеи. Если мы проедем в туре с Rammstein, мы будем только рады.
Любопытная особенность, вы пришли в рок с классическим образованием, а часто ли стоите перед выбором: сыграть по-роковому или сыграть по-классическому?
А: Ну, выбора не стоит, так как классического образования у меня фактически нет.
И: Мы как раз из рок-музыки пустились в академизм. У нас только Лена – академист, который играет рок-музыку.
А: Но Лена тоже до всех своих классических образований уже играла Apocalyptica и рубила рокешник без каких-либо идей относительно классической музыки.
Тогда пару слов относительно вашего музыкального образования.
А: У меня мама музыкант с высшим образованием, теоретик. За спиной детская музыкальная школа, потом занятия в джазовом колледже, занятия с джазовым виолончелистом Виктором Аграновичем. Сейчас я студент училища имени Шнитке по классу виолончели. Ну и, конечно, сцена – это наш университет. Группа Ruadan, в которой я начинал. Я с ними играл года четыре – это была большая база по сценической жизни, по ощущению себя на сцене и в рок-составе. Это был полноценный рок-состав с басом, барабанами и, порой, даже электрогитарой.
А: А Лена – музыкальную школу и почти закончила Гнесинское училище.
Лена: Да, я учусь сейчас в государственном музыкальном училище имени Гнесиных. Не могу сказать, что мне это очень нравится, но образование - есть образование. Корочка, диплом.
И: Музыкальная школа, а сейчас я, как и Леша, учусь в училище Шнитке только по классу контрабаса.
Контрабаса? А нет планов контрабас добавить в музыку Vespercellos?
И: Мы об этом думаем, но… Буквально через несколько недель ко мне приедет электроконтрабас, и можно будет развиваться дальше.
Говорят, в современных музыкальных образовательных учреждениях рок-музыка не в фаворе…
А: (злорадно) Сейчас Ира всем покажет!
И: Вообще, академистов преподаватели очень сильно «ломают» с точки зрения их ума и того, как они думают. Дети приходят в училище, и им начинают медленно вдалбливать в голову, что классическая музыка – лучшая музыка в мире, и другой музыки не существует. К концу училища они только так и думают и ничего не могут больше, кроме академизма. Если люди, имея только академическое образование, пытаются играть рок, это звучит очень жалко. У них это очень плохо получается, очень смешно выглядит и, поэтому, я не признаю академистов, которые хотят играть рок-музыку.
Но вот ты пришла в свое высшее учебное заведение, и там тебе то же самое начали говорить преподаватели?
И: Да, меня пытаются «ломать», я всеми силами постоянно от них отпираюсь и говорю, что: «нет, я не академист!». Приходится лавировать.
А: Основная проблема, на самом деле, в системе музыкального образования, потому что она, по сути, такая же, как была во времена Моцарта. Ничего с тех пор особо не изменилось. И, главное, это система, которая не приемлет ничего нового и относится к музыке 20-гов века – джазу, рок-н-роллу, року, как к чему-то простому, общедоступному и, главное, несерьезному. Я более чем уверен, что многие серьезные академические музыканты мечтали и мечтают играть музыку слабых долей, музыку, построенную на как бы других законах, но они не могут этого делать в силу того, что их этому не учили. Любая музыка, джаз, рок, классика – это мышца. Банальный орган, который нужно тренировать. И если эту мышцу не тренировать, то она атрофируется и отвалится.
Вы ведете партизанскую деятельность среди однокашников?
А: Да, я регулярно рассказываю однокашникам, что есть музыка, кроме классики, что не всё замкнулось на академической музыке. На самом деле, у меня давно уже накипело и сейчас я скажу. Дети приходят в музыкальное училище в возрасте 14-ти – 15-ти лет – 9-й – 10-й класс. И им предлагают набор страстей, который вкладывали в музыку великие композиторы. Как человек в 15 лет может сыграть про любовь и смерть на своем музыкальном инструменте только за счет техники!? Это глупо! Просто у нас регулярно проходят отчетные концерты, кафедральные концерты и в музыке такой пафос, а на сцене стоит девочка со скрипочкой и играет писклявым звуком великую музыку, как бы ничего в ней не понимая.
Но она же учится!
А: Да, учится! Но чему она научится? Она научится имитировать эти эмоции. Я не думаю, что человек в 15 лет может понять, что Бетховен имел в виду в своих поздних сонатах для виолончели. Почему нельзя начать с простого? У меня вообще есть идеи, наверное, это пафосно звучит, посвятить свою жизнь, чтобы в корне изменить эту систему обучения.
И: У нас Леша немножечко звезда, просто (смеется).
Итак, сегодня у вас вышел дебютный альбом «Cellorock». Вышел он, как я понимаю, самиздатом. А вы пробовали издать диск на лейбле?
А: Ну, лейбл сразу ответил, что у нас нет прав на некоторые песни, и мы не можем этот диск официально издать. Поэтому мы напечатали небольшой тираж своими силами в небольшой типографии.
Но на диске же есть и ваши песни!
А: Нет, там три трека авторства нашего друга Алексея Молчанова – «Каждому свое», «Смерти нет» и «Тьма», а остальные – с миру по нитке.
А нельзя было взять на диск вещи вашего авторства или ваших знакомых?
А: А вот такие мы мазохисты (смеется). Следующий диск (уже есть студия, где мы будем писать, есть звукорежиссер, уже чуть ли не заплачены деньги за запись) будет полностью наш авторский. Цикл из девяти снов Цинцинната. Там уже будет совсем другая история, трип-хоповая немножко…
Вы собираетесь вводить барабаны, вокал, расширять состав?
А: Нет, нет, всё будет также, трио. Будет, может быть, какой-нибудь маленький оркестрик, который мы сами же и сыграем.
Ещё я хочу добавить, что этот диск – «Cellorock», как бы диск номер 0. Это группа, которой нет, музыка, которой нет.
Типа демо или промо?
А: Нет, это не демо, и не промо, это как срез первого периода творчества, как жирная точка, которая говорит: «Вот с этого мы начали». Диск, который про нас год назад. Потому что сейчас мы двигаемся в абсолютно другую сторону. Никаким роком там практически уже и не пахнет. Это как бы электроника, сыгранная живыми инструментами. Часть материала с будущей пластинки мы уже играем. К «Cellorock» я испытываю очень теплые чувства, но если следующий диск последует коммерческий и музыкальный неуспех, то мне будет намного больнее и обиднее, чем с этим диском. Этот диск – это птица в небо.
Расскажите о ваших параллельных проектах.
А: Кроме Мельницы ничего нет – всё задвинул. Учебы хватает.
И: Четыре группы вместе с Vespercellos. «Тут как туТ», Анаррима, Falsehood Wrong, Vespercellos… На самом деле, есть еще команды три, с которыми я играю, но не репетирую. Просто зовут на концерты, и я с ними играю.
Вы участвовали в проекте Соль. И с вокалом. Каковы результаты?
И: (смеется) Нас взяли на youtube на страничку «Нашего Радио». Вот и всё.
А: Проект - абсолютная глупость, и мы от него ничего не ожидаем. Просто Ира очень любит петь.
И: Это была моя сумасшедшая идея. Группа «Живая вода» развила во мне интерес к народной музыке. Я там немножко попела, и ещё больше понравилось, а теперь я ещё занимаюсь народным вокалом, и мне это совсем интересно.
А: А я сыграл на контрабасе. Сыграл риф.
И: Да, я занималась народным вокалом, а Леша просто зашел и сыграл на контрабасе (смеется).
Но в Vespercellos, надеюсь, не появится народного вокала?
И: Пока нет
А: Всё возможно.
Ирина, насколько я понял, в «Живой Воде» ты чуть ли не руководила процессом записи, а в Vespercellos?
И: Я занималась сведением «Cellorock». В процессе работы я советовалась с некоторыми крутыми звукорежиссерами. С преподавателем из училища Мещеркиным, гнесинским професором Кондрашиным. Но они просто говорили «тут хорошо, а тут плохо». Я снова садилась за комп и все переделывала. Самым близким нашим другом в этой сфере является Алексей «Доктор» Аржанов, но и он только критиковал. Так что пришлось учиться всему самой.
А: «Доктор» нам очень помог – он дал денег на запись. Писались на студии «Quarta Music», писал Илья Лукашев – прекрасный звукорежиссер и человек. Ещё очень важный момент – альбом записан живьем. Он записан за несколько сессий. Мы сели и сыграли всё вместе. Полностью ощущение концерта.
И: Самое сложное в сведении было, что нельзя было разделить звуковые дорожки по партиям, что бы вырезать какие-то плохо сыгранные куски.
А: Есть, конечно, там некоторые спорные моменты и по записи, и по сведению, и по редакции, и по мастерингу, но это наш первый диск.
Сообщество группы в Вконтакте: http://vkontakte.ru/club828316
Сообщество группы в «живом журнале»: http://community.livejournal.com/vespercellos/ |
