Музыку Turisas сложно представить без ярких скрипичных партий Олли Вянскя. Четыре студийных альбома, на которых можно услышать классические, фолковые и танцевальные (список далеко не полный!) мелодии, демонстрируют его выдающее мастерство. Пауза для написания нового альбома - отличная возможность обсудить самые разные темы. Выступления с другими группами, первая репетиция и первый концерт, личные увлечения и даже хранение костюмов - обо всём этом Олли рассказал Heavymusic перед выступлением Turisas на Sotkamon Syke.
HM: Прежде всего, я просто не могу не спросить о твоих недавних выступлениях с Korpiklaani. Как впечатления?
Олли: О, прекрасно! У Туомаса [Роунакари, скрипача Korpiklaani] были кое-какие проблемы, и он не мог играть на нескольких концертах, так что они попросили меня помочь, и поначалу я сомневался, нужно ли мне это... У меня выдалась нелёгкая весна, так что я все думал, стоит или нет, но в итоге сказал «да» и не пожалел. Мы отыграли десять или одиннадцать концертов, и это было очень здорово. Иначе, чем в Turisas.
HM: Другая атмосфера?
Олли: Да, другая атмосфера… и другие проблемы.
HM: Как быстро ты выучил свои партии?
Олли: Не помню, сколько у меня было времени. Полторы недели? Неделя?.. Сначала я думал, что легко справлюсь. Мне дали сет-лист, я долго не открывал его, а потом все-таки открыл и осознал: «Чёрт, да тут двадцать восемь песен». Тогда я начал их разучивать. Там много сложных партий, но также много таких, где можно импровизировать, так что в целом всё было нормально. Признаюсь, я немного нервничал, потому что у нас не было репетиций. Я присоединился к ним на полпути в туре, прилетев утренним рейсом в Дублин. Мы отрепетировали песни полторы, и они сказали: «Ну, вроде ты всё знаешь». На прошлой неделе я выступал с ними в Гёснице (город в Германии — прим. пер.), и об этом они попросили меня где-то в июне. На этот раз дело было в графике, так что они обратились ко мне. Это было круто.
HM: Надо думать! Теперь давай немного окунёмся в прошлое. Помнишь ли ты свою первую репетицию с Turisas?
Олли: Ага, я тогда впервые попал в музыкальную студию. Я слушал метал, но никогда раньше не играл в метал-группе, так что мне было очень непривычно. Ребята – финны, причем финны из Хямеенлинны, а потому они довольно замкнуты и мало говорят. Помню, Юсси там сидел как-то вот так… *изображает игру на гитаре с настороженным видом* Мы записывали мои скрипичные партии, и Юсси все поглядывал на меня из-под своих длинных волос с легкой улыбкой. Первый раз все чувствовали себя неловко. Потом они попросили меня сыграть с ними на фестивале Tuska, и это было моё первое выступление. Здесь уже было легче.
НМ: Я как раз собиралась спросить тебя о первом выступлении с Turisas…
Олли: Я жутко нервничал. Как и все остальные, наверное, потому что до этого они выступали только в молодежных центрах, а тут внезапно предстояло целое шоу. Все переживали, и мне самому показалось, что это во многом была катастрофа, но многие говорили: «Ух ты!» На выступлении был один парень, друг моего друга, и я не знал, что он там был. Потом он сказал мне: «Я никогда этого не говорил, но я ваш фанат и я видел твой первый концерт».
HM: На прошлом альбоме ты внёс свой вклад как композитор. Есть ли у тебя какие-то наброски для нового альбома?
Олли: Я сочинил кое-что для “The Varangian Way”, “Stand Up And Fight”и последнего альбома. Так что да, возможно. У меня уже есть материал, посмотрим, что из этого подойдёт. Понятия не имею, каким будет альбом.
HM: Я читала, что вы планировали снять видео на песню «No good story ever starts with drinking tea». Почему оно не вышло? Что случилось?
Олли: Я не знаю, что случилось. Мы снимали материал, а потом его просто не пропустили… какие-то шишки с лейбла. Не знаю, в чём дело. Материал у нас есть, но выйдет ли клип, неизвестно.
HM: Где вы храните свои костюмы, когда вы не в туре?
Олли: Я храню свой в кладовке. У нас тут случилось ЧП, когда мы возвращались с нашего последнего концерта. Мы прилетели, но одной сумки не было, и потом её доставили в Хямеенлинну. Там был мой костюм, а сумку в итоге не открывали целый месяц. Потом её привезли в Хельсинки, я открыл её и подумал: «Пахнет как из подвала». Не самое приятное чувство.
HM: А что насчёт старых костюмов? Они ещё живы?
Олли: Ага, у меня кое-что валяется в другой кладовке.
HM: На память?
Олли: Типа того. Не знаю, вроде там что-то осталось, но… некоторые части просто разваливаются, так что их уже невозможно хранить.
HM: Ещё один странный вопрос: как вы решаете, в каком порядке идти в душ? Учитывая количество краски и интенсивность выступлений, каждый, наверное, мечтает быть первым?
Олли: Есть один или два человека, которые всегда успевают первыми. В общем-то, кто быстрее всех, тот и идёт первым.
HM: И никаких «камень-ножницы-бумага»?
Олли: Раньше мы так и делали, когда концерты были каждый день… Кажется, это было в Штатах. Кто шел первым, тот принимал горячий душ, а все остальные — холодный, так что мы говорили: «Вчера ты был первым, так что сегодня не твоя очередь». Мы менялись.
HM: Можешь ли ты сравнить свой стиль игры со стилем какого-нибудь гитариста?
Олли: Да, думаю, на меня оказал влияние Ингви Мальмстин или кто-то вроде него. Но вообще-то это глупо, я никогда не пытался копировать никого из них. У Ингви Мальмстина очень своеобразный, эксцентричный стиль. Я много слушал его, когда был маленьким, так что мне в чём-то передалась его манера.
HM: Какова твоя самая большая мечта, связанная с группой?
Олли: *после долгой паузы* Не знаю насчёт конкретной мечты… Думаю, я хотел бы… Мне кажется, что мы ещё не записали альбом, которым я был бы доволен на все сто процентов, так что, наверное, мне бы хотелось сделать такой альбом. Ещё я бы хотел… Откатать большой тур в качестве хэдлайнера. Может, сыграть в числе трёх хэдлайнеров на Wacken или ещё где-нибудь, но это неопределённая мечта. Что касается музыки, то да, это альбом. Мне хочется сделать что-то, чем я был бы доволен.
HM: То есть с предыдущими альбомами у тебя не возникает такого чувства?
Олли: Не всегда.
HM: Одно из твоих увлечений — журналистика. Можем ли мы ожидать от тебя дневников из студии или туров, как ты сделал, например, в 2008 году? Я недавно нашла этот дневник, и читать его было очень увлекательно.
Олли: В смысле, мы писали из студии?
HM: Нет, ты писал во время тура по Великобритании и Германии.
Олли: А где я это выкладывал?
HM: На каком-то немецком сайте.
Олли: А, точно! Ну да, может быть, если кто-нибудь попросит. Я знаю, как писать, это несложно. Дневник — это такая вещь, что если ты делаешь его для себя, то понимаешь, что тур идет уже двадцать дней, а у тебя всё ещё ничего не написано. В туре становишься очень ленивым. Хорошо, когда есть четкие сроки: если тебе кто-то приказал написать текст к понедельнику, ты и напишешь к понедельнику, а если ты взялся добровольно, то в итоге ничего не получится.
HM: Я знаю, что ты коллекционируешь кружки с изображениями политиков. С чего началась эта коллекция и сколько у тебя уже кружек?
Олли: Кажется, у меня уже штук тридцать. Я понял, что кружки легко собирать, и, кроме того, их можно использовать. По-моему, в Польше я купил одну с партией «Солидарность», потом — кружку с Путиным, а потом — со шведской королевской семьёй. Это глупо, но если я нахожу что-нибудь интересное, хорошо иметь это в своей коллекции.
HM: Ты используешь каждую из них?
Олли: Ну, чаще всего я пью из кружки с «Сайнфелд» [“Seinfeld” — американский телесериал 1989-1998 годов в жанре комедии положений], это моя любимая.
HM: Что ж, было здорово побеседовать с тобой! Спасибо за то, что уделил нам время, и хорошего выступления сегодня!
Вопросы: Мария Меледяхина
Фото: Rikka Finn |
