Вы, наверное, неоднократно слышали странно-новое, похожее на забытый напев, слово «менестрели». Возможно, даже знаете, кто они. Возможно, вы сами ролевик и слышали эти, в основном не очень хорошего качества записи с грустными голосами возвышенных женщин, которые поют о фэнтези, поют об истории, наигрывая на акустической гитаре. Сейчас они стали популярнее, перестали петь только в ролевых тусовках. Сами того, возможно, не хотя, они идут завоевывать наши сердца. Это и Тэм Гринхилл, и Йовин, Аэрэ и Саруман, Крыс, Шмендра, и многие, многие другие…
Стиль их исполнения узнаваем, как я уже сказала, тематикой, лирикой и акустикой.
Но я бы хотела рассказать о несколько другом исполнителе и композиторе, который тоже начинал, как менестрель, но уже несколько вырос, наверное, из этого понятия и стиля как такового.
Речь идет о Канцлере Ги (настоящее имя и фамилия – Майя Котовская) – удивительной андеграундной певице. Этот музыкант отличается, прежде всего, глубоким историзмом текстов (ибо сам историк по образованию), абсолютным разнообразием своего творчества (есть и лирика, есть и так называемые площадные песни с изрядной долей юмора, есть блюзы, кантри – всего не перечислишь), и, в конечном счете, харизматичный Канцлер играет на электрогитаре, а не на акустике, поэтому саунд становится несколько другим. Более того, у Ги есть своя группа, «Брэган Д`Эрт», которую в ближайшее время ждет переезд в Москву, где уже обосновался Канцлер.
А недавно Ги отыграл замечательный концерт в клубе «Ниагара», в столице, вместе с другим ролевым исполнителем, Джемом. И так это было душевно и настолько проникновенно, что я решилась вас познакомить именно с Канцлером, а не с кем-то еще.
Может быть, вы удивитесь, почему я говорю о Ги мужском роде? Но это сценический образ музыканта. Ничего не поделаешь, но Канцлер есть Канцлер.
Мне удалось встретиться с этим харизматичным человеком, а также с соратником Майи, организатором и другом Сильвестром. Мы обосновались в уютном кафе (пусть, там было и не так тихо, как я планировала, но все же) и начали беседу.
Ашессанда: Для начала я хочу спросить, как вы вообще пришли к музыке, что повлияло на вас как на исполнителя, почему же вы вообще, наконец, выбрали такой стиль исполнения?
Ги: Это уже не один вопрос, а сразу три подряд! Так получилось, что у меня музыкальная семья, особенно по линии мамы, в пение брали всех, начиная от прабабушки, которая пела в екатеринбургской филармонии и заканчивая мамой и мной. Музыкальное образование есть у всех, пели все, так что мысли не петь у меня вообще не возникало. Выбора не было – слух есть, голос есть – иди, девочка, в музыкальную школу. Окончил музыкальную школу, класс фортепиано, потом я начал шататься по всяким неформальным тусовкам. Выяснилось, что фортепиано – это, конечно, прекрасно, безумно прекрасно, но его с собой не унесешь. Тогда, в 2000 году, мне мой начальник на моей первой работе отдал гитару, которая лежала у него на шкафу двенадцать лет. Он сказал: «Забирай, починишь - не починишь, если захочешь – выкинешь, мне все равно до помойки дойти лень». Я говорю: «Хорошо». Я ее взял, починил, а дальше, имея одно музыкальное образование, освоить другой инструмент в принципе не составляет особенного труда. А какой у нас был второй вопрос? (улыбается)
Ашессанда: А как вы пришли к стилю, в котором вы играете?
Ги: Мне просто было интересно, потому что когда я только учился играть на гитаре, как раз пошла волна популярности Земфиры. Естественно, учиться было очень легко. Потом мне подбросили много-много околоролевого творчества. Я слушаю: интерес к истории имеется, интерес к текстам имеется, и люди даже что-то поют, вроде даже поют прилично (через раз). Мне стало любопытно, а получится ли у меня так же? Первые песни были написаны в качестве пробного камня. Написалось, спелось, люди послушали и сказали: «Катит». А дальше оно пошло уже само.
Ашессанда: Вам нравится выступать вживую?
Ги: Да.
Ашессанда: А какие ваши любимые песни на концертах? Есть что-то особенное, что вы очень любите исполнять?
Ги: Обычно это новые песни, которые я написал недавно, которые мне еще не надоели.
Ашессанда: Почему вас так привлекло в свое время ролевое движение, и являетесь ли вы сейчас активным ролевиком?
Ги: Ну, как сказать…Привлекло вот чем: меня туда привела подруга, когда я узнала, что я пишу рассказы, фанфики, по миру Толкиена – такие смешные, стебные. Она сказал мне: «Слушай, тебе туда!» И привела меня в это сообщество.
Ашессанда: Что вам в ролевом движении больше нравится – отыгрыш, фехтование или еще что-то?
Ги: Сейчас уже особенно ничего. Я не могу сказать, что сейчас я активно куда-то езжу. У меня уже нет столько здоровья.
Ашессанда: Почему же?
Ги: Оно изначально было не очень хорошее. И потом еще смотришь и думаешь: а на кой черт тратить столько времени и сил, столько денег, в конце концов, на то, чтобы на три дня поехать в лес и по болотам и клещам скакать в средневековом платье. Я лучше просто в нем красиво постою. Ну, плюс я еще платьев не ношу.
Ашессанда: Почему?
Ги: Не люблю, неудобно.
Ашессанда: Какая литература, кроме Толкиена, оказала на вас и на ваше творчество наибольшее влияние?
Ги: Там не только фэнтези - литература, в основном, - это история, потому что по образованию я историк. Что изучаю, о том и пою. Что охраняем, то и имеем (улыбается). А фэнтези, оно было совершенно разное. Из Толкиена я по первости брал стихи – интересный стиль, их можно было положить на какую-то мелодию и сыграть. А сказать, чтобы на меня Толкиен вообще впечатление произвел…Книжка большая, эпическая…Но я больше люблю динамику. Эпика может быть сращена с динамикой, но у Толкиена идет слишком сильное, часто избыточное нагромождение элементов эпоса.
Ашессанда: Вы можете привести пример какого-нибудь произведения, в котором, по вашему мнению, наиболее раскрыт динамический сюжет?
Ги: Из последнего – мы все дружно увлеклись книгами Веры Камши. У нее есть цикл «Отблески Этерны». Сюжет там идет очень динамично по нескольким линиям, присутствует некая детективная закваска, над которой надо думать. А не просто герои тупо идут к Горе, чтобы выкинуть в нее кольцо.
Ашессанда: А кроме Камши что из последнего понравилось?
Ги: Да, в общем никакие. Из последних произведений жизненных на меня произвела впечатление зимняя сессия. Как не помер – не знаю.
Ашессанда: Тяжело сдается?
Ги: Да.
Ашессанда: А где вы учитесь?
Ги: Уральский Государственный Университет, исторический факультет.
Ашессанда: А почему вы называете себя Канцлером Ги?
Ги: А это само прилипло. У меня, у друзей и у подруг был период, когда мы читали Мориса Дрюона, цикл «Проклятые Короли», и там был персонаж - канцлер Ги де Ногарэ. Кто-то решил, что я на него как-то где-то похож. А потом как-то само получилось… Ведь как прилипают ники – это совершенно непонятно. Прижилось, и как-то диссонанса ни у кого не вызывает, у меня тоже.
Ашессанда: А в сети вы еще фигурируете как Рыжий Канцлер. Или это не вы?
Ги: Я. Рыжим я был, когда красился в рыжий цвет. Вот и все.
Ашессанда: А что вы можете пожелать современному неформальному начинающему музыканту? Как вы сами прокладывали свой путь, какие советы могли бы дать?
Ги: Три совета: «Вкалывать, вкалывать и еще раз вкалывать!»
Ашессанда: А какие исполнители оказали на вас влияние?
Ги: Слушаю я много всего и разом.
Ашессанда: А конкретно?
Ги: Действительно все, начиная от «Мельницы», которую нежно люблю и уважаю и заканчивая рок-классикой, типа Дженис Джоплин. Собственно, откуда был «Mercedes Benz», который я исполнял на концерте.
Ашессанда: Да, я поняла!
Ги: Трудно сказать, на самом деле, что произвело самое большое и убойное впечатление, потому что я слишком много музыки слушаю.
Ашессанда: А не устаете от нее?
Ги: Нет. Я под музыку работаю, например. Приходиться затыкать уши наушниками, потому что то, что я нормально воспринимаю, утомляет других - громко.
Ашессанда: А как вам вообще в Москве?
Ги: Хорошо, мне нравится. Я не живу там, где мне плохо (улыбается).
Ашессанда: А вы из какого города?
Ги: Из Екатеринбурга.
Ашессанда: А вас Москва ритмом не утомляет?
Ги: Наоборот, меня в последнее время утомлял Екатеринбург, я там просто психологически спал. Здесь ритм сообразуется с моим внутренним ритмом.
Ашессанда: А театр как профессиональная сфера деятельности вас привлекает?
Ги: В принципе, если кто-то предложил где-то что-то сыграть, то я бы, наверное, согласился.
Ашессанда: А какую роль вам больше всего хотелось бы сыграть?
Ги: Злодей с ангелоподобной внешностью.
Ашессанда: А можете привести какой-нибудь конкретный пример из литературы?
Ги: Скорее, из истории. Чезаре Борджа, например.
Ашессанда: Занятный персонаж.
Ги: Очень.
Ашессанда: А как вы пришли в журналистику? Вы говорили, что вы сейчас работаете журналистом…
Ги: Сначала это был производственный комбинат с профилем журналистики – не знаю, есть ли сейчас что-то такое. Я подумал-подумал, и решил, что на автодело меня не возьмут, потому что очень плохое зрение, машинопись – это просто не интересно, а вот журналистика… Почему бы и нет…Пошел, соответственно, на профиль «журналистика», у нас там была газета «Честное слово», потом «Окно», молодежный отдел…И так все началось.
Ашессанда: Вам нравится писать?
Ги: Да.
Ашессанда: А вы бы хотели издать свою книгу? Стихи, рассказы или, может быть, повести…
Ги: (смеется) Недавно мы как раз об этом разговаривали! Вообще-то мысль об этом есть, особенно глядя на то, что пишут некоторые «молодые талантливые авторы»…Недавно мы с друзьями сидели и упоено разбирали одну дивную книжицу, которая нам попалась.
Ашессанда: Какую?
Ги: Не скажу. Зачем создавать рекламу, эту книгу и так многие (уже с моей подачи) читают. Мы угораем уже на протяжении недели. Читаешь и понимаешь, что с русским языком у автора большие проблемы.
Ашессанда: Такое бывает.
Ги: Вот читаешь такое и не знаешь, то ли смеяться, то ли волосы дыбом ставить и ужасаться. Мы решили посмеяться. А потом посмотрели и решили, что если народ ТАКОЕ издает, то почему бы и нам не попробовать?
Ашессанда: За деньги сейчас все можно издать.
Ги: На самом деле, пути абсолютно разные: кто-то за деньги, кому-то везет и так.
Ашессанда: А все-таки, какую книгу – лирику, рассказы, крупную прозу – вы хотели бы выпустить?
Ги: Наверное, мистическое фэнтези. Но что точно это будет…Роман, наверное.
Ашессанда: А о чем примерно он был бы?
Ги: О чем только не! Сейчас меня понесет во всякие философские глубины…
Сильвестр: И мне придется тебя останавливать.
Ги: Это точно!
Ашессанда: А вы хотели бы снять клип на какую-нибудь из своих песен?
Ги: Мы не только хотели, у нас есть такие планы.
Сильвестр: Снимем, в самое ближайшее время.
Ашессанда: Расскажите, пожалуйста, немного о теме клипа, каким он будет.
Ги: Это будет клип на песню «Дикая охота», выдержанный как метафора: человек, допустим, в жизни натворил что-то нехорошее, потом до него доходит, что, наверное, так делать нельзя. При этом назад ему уже дороги нет.
Ашессанда: Это образ такой обобщенный, да?
Ги: Да. Это, как я уже сказал, метафорический образ.
Ашессанда: Как интересно. Тогда встает вопрос: во что вы верите? Раз у вас такая интересная концепция…
Ги: Надо полагать, в Бога.
Ашессанда: Может быть, вы придерживаетесь какой-то официальной религии, или же это больше свое собственное мировоззрение?
Ги: Официально – это разновидность католичества.
Ашессанда: А почему именно католичество?
Ги: Да потому что оно как-то больше со мной согласуется. Вообще-то я придерживаюсь одного ответвления католичества.
Ашессанда: Какого?
(Сильвестр улыбается)
Ги: Он сделал лицо… На самом деле, ответвлением католичества было признано Вуду. Но это долго объяснять…
Сильвестр: Ничего общего с тем, что показывают про Вуду в голливудских фильмах, конечно – никаких зомби и прочего. Официально оно было признано католичеством…
Ги: …Если мне память не изменяет, в 1861 году. Или в 60-м.
Ашессанда: Мне казалось, Вуду ближе к язычеству…
Ги: Безусловно, ближе, но, тем не менее…
Сильвестр: Безусловно, ближе, но есть разновидность, распространенная в Южной Америке. Когда испанцы вывозили туда народ на предмет «поработать», и народ увозил с собой свою религию. А поскольку эта религия запрещалась, то они ставили лики католических святых и поклонялись им, как собственному Богу. Называли его их именами. Получился такой интересный микс. А когда туда еще и индейские верования попали…
Ги: Стало совсем интересно, да.
Сильвестр: Именно эта разновидность признана католической.
Ашессанда: А вы ассоциируете себя с каким-нибудь мифологическим или фэнтезийным существом?
Ги: С сиреной, наверное.
Сильвестр: Оборотень ты!
Ги: Поющего оборотня я не встречал, тем не менее. Однако если углубляться в астрологию, то периодом, в который я родился, называется именно Оборотень.
Ашессанда: А какая мифология на вас больше всего повлияла, и повлияла ли вообще? Я имею в виду, прежде всего, архетипические мифы…
Ги: Их было много. Начиная от традиционного католического христианства и всяких христианских легенд, заканчивая мифологией древних египтян.
Ашессанда: А чем вас привлекла именно древнеегипетская мифология?
Ги: Мне с детства был интересен именно посмертный аспект культа. А поскольку у египтян это было наиболее проработано, продумано и хорошо развито, то я туда сунулся и понял, что мне интересно.
Ашессанда: У греков тоже был достаточно развит подземный мир…
Ги: Там не настолько мистериально. У греков там просто живет толпа этих душ, никакого просвета. Они не возвращаются. А у египтян есть какая-то надежда, что можно вернуться обратно. У греков как-то все более однозначно. Ты умер – и все. Сидишь в этом царстве Аида, вечно камни катаешь, чего-то съесть-выпить пытаешься…
Ашессанда: Не все же камни катают!
Ги: Тем не менее, пример Сизифа мало вдохновляет!
Ашессанда: Еще бы! Расскажите тогда о своих ближайших творческих планах, коли Сизифа так не любите…
Ги: Наверное, написать новую песню. И даже не одну. И еще бешеные творческие планы записать альбом по мотивам Веры Камши.
Ашессанда: А где вам больше нравится выступать? В Москве или в других городах? Может быть, у вас есть какое-то любимое место…
Ги: Как ни странно, в Москве. Здесь очень живая, непосредственная и общительная публика. В некоторых городах, не буду называть, в каких, я вижу, что людям, сидящим в зале, то ли нравится, то ли они тебя съесть хотят. Ну, судя по выражению их лиц.
Сильвестр: Когда их лица ничего не выражают.
Ги: Да, это очень тяжело.
Сильвестр: А Москва вообще город интерактивный.
Ашессанда: Не все люди настолько эмоциональны, чтобы все время колбаситься на концертах.
Сильвестр: Когда человеку хорошо, он может просто сидеть спокойно, но по нему видно, что ему нравится.
Ги: Да, по глазам, например. А мне приходилось уже работать на такую публику…
Сильвестр: …Которая, когда Ги шутит, никак не реагирует. И не понимаешь, то ли они тебя не поняли, то ли ты что-то не то сказал…
Ги: Неудобно просто как-то…
Ашессанда: Как же происходит ваше интерактивное общение? Нравится ли вам общаться со зрителями, слушателями?
Ги: Общаться мне нравится в принципе, иначе как бы я работал в журналистике?
Ашессанда: А в сфере какой журналистики вы бы хотели себя попробовать еще?
Ги: Сейчас меня устраивает рекламная журналистика, она не напрягает, потому что у меня больше времени остается именно на музыку, на себя и так далее.
Ашессанда: А музыкальным критиком не хотели бы поработать?
Ги: То же самое, что и с книгами…Многим певцам стало бы обидно, я думаю, от того, что я про них скажу!
Ашессанда: Ну и что: ведь это правда была бы…
Сильвестр: Это та правда, с которой не все согласятся.
Ашессанда: Критик же не объявляет себя истиной в первой инстанции…
Ги: И в последней.
Ашессанда: Да. Естественно, что его мнение может оспариваться исполнителями, другими критиками…Некоторые критики что-то принимают, другие это же самое не принимают.
Ги: Дело в том, что я, как музыкант, более-менее знаю некоторую психопатичность всей этой среды. Совать палки в осиные гнезда не всегда хочется.
Ашессанда: Возможно.
Ги: Некоторые представители музыкантской тусовки себя называют тонко душевно организованными и обижаются на каждый чих, а я это считаю просто истеричностью отдельно взятой личности, а не «душевной организацией».
Ашессанда: Вы, кстати, сами вокалом отдельно занимались, или природа наградила? Вы об этом не упоминали…
Ги: С одной стороны – от природы и по наследству, как я уже говорил, - пели все. Плюс была музыкальная школа, десять лет. А дальше, поскольку база уже заложена, если знаешь, как вдохнуть, как звук какой-то взять, то просто смотришь, как поют известные певцы. Понимаешь, что тут нужно вдохнуть так, а здесь спеть именно вот так.
Ашессанда: Мне очень нравится манера вашего вокала. Сама пою просто.
Ги: Правда, и в каком стиле?
Ашессанда: Все началось с джаза…
Ги: Ага! Наше любимое (смеется).
Ашессанда: Потом хард-н-хэви…И понеслось…Да, о сцене. Скажите еще пару слов о вашем сценическом образе, как вы себя видите в качестве музыканта, потому что вы сильно отличаетесь от «классических» менестрелей. Потом, все это популярно явно не в широком круге, и нужен ваш комментарий.
Ги: Это даже не менестрельское движение, как таковое. Сейчас есть такое понятие как бард-рок. А менестрель – вообще странное название. В историко-культурном плане менестрель – это певец, не исполняющий свои песни. Он воспроизводит чужие, а сам не сочиняет. Чистый исполнитель, так сказать. А раз я сам сочиняю, то я уже не менестрель по определению.
Сильвестр: Канцлер играет на электрогитаре…
Ги: Ну, Ричи Блэкмор тоже на электро играет… А я себя менестрелем не считаю. Я играю арт-рок по-хорошему. У меня есть группа, называется «Брэган Д`Эрт», и то, что мы делаем все вместе, мало напоминает традиционную менестрельскую музыку. Это не бардовская песня. Стиль игры «Брэган Д`Эрт» - это фьюжн и арт-рок. Я сюда переехал один, но я собираюсь перевезти по крайней мере половину своей группы.
Сильвестр: Нельзя сказать, что менестрелей как таковых не существует. Менестрели – это люди, которые ходили и собирали интересные истории, некоторым из них, возможно, удавалось придумать интересную песню, а потом ее пели многие. В разных областях были разные любимые песни. В нашей реальности такого быть, конечно, уже не может. У нас менестрелями себя называют те исполнители, которые пишут песни по конкретной игре или фэндому, хотя таких уже мало. В целом такое творчество - это ближе к некой собственной философии, которую музыканты кладут на музыку. Этот стиль легко узнаваем, все песни написаны в одном и том же ключе. Когда их слушаешь, то чувствуешь стилистическое однообразие, а то, что поет Канцлер – совсем другое. Кроме того, как я уже сказала, тот, кто взял в руки электрогитару, – уже не менестрель. Менестрели грают камерную, акустическую музыку для небольшого количества людей. А когда на концерт приходят уже больше ста человек, исполнитель играет в электричестве, и помимо привычных «менестрельских» романсов поет кантри, блюзы и другую музыку подобного рода - это другой уровень и стиль.
Ги: Пою все, кроме оперы, короче.
Ашессанда: Однако Канцлер все равно играет в акустическом режиме, насколько я слышала.
Сильвестр: Один – да, с группой это звучит совсем по-другому. «Брэган Д’Эрт» выступали на фестивале «Старый новый рок» в прошлом году, и там от них можно было слышать хорошую роковую музыку. Это уже точно арт-рок, а не «менестрельщина».
Ашессанда: Пожелаете что-нибудь напоследок для слушателей?
Ги: Приходите на концерты, будем очень рады!
Немного ознакомиться с творчеством Канцлера Ги можно, пройдя по этой ссылке. |
