Интервью с барабанщиком группы Fear Factory Raymond'ом Herrera
Вы получаете много отзывов на то, как ваш стиль игры повлиял на других барабанщиков, чувствуете ли вы себя в каком-то роде первооткрывателем?
С годами мне действительно все чаще говорят о том, сколько я сделал. Мне оказывали уважение многие барабанщики – как те, кого я слушал, когда рос, так и молодые барабанщики, которые росли, слушая мою игру.
Я сам слышал несколько групп, в которых я слышал свои идеи в игре барабанщика, и мне это кажется замечательным. Это мне очень льстит. Музыка, на которой я вырос, сделала меня тем, кто я есть сегодня. Если другие люди растут с тем, что делаю я, они будут брать идеи у меня и у всех, чью музыку они слушают и будут создавать что-то свое, особенное. Это, если хотите, эволюционное развитие барабанщиков.
Fear Factory тоже стала частью музыкальной революции. Есть мнения, что мы стали причиной появления nu-metal музыки. Я не вполне уверен как стоит относиться к таким заявлениям, но если это так, то ладно. Мы по-прежнему будем делать то, что у нас хорошо получается. У нас есть поклонники, которые любят Fear Factory и мы хотим и дальше доставлять им удовольствие, доставлять себе удовольствие, и просто двигаться дальше.
Кого вы можете назвать своими образцами для подражания?
Когда я рос, это, конечно, Дэйв Ломбардо из Slayer. Slayer это одна из моих любимых групп, и Дэйв один из моих любимых барабанщиков. Ларс Ульрих также оказал на меня большое влияние. Что мне нравится у ранней Metallica, так это как Ларс писал свои партии и идеи, которые он вносил в песни.
Самым большим ориентиром, конечно, был Пит Сандовал. Когда я учился в средней школе он играл в местной группе Terrorizer. Они выпустили альбом под названием World Downfall, который для меня является квинтэссенцией металла, такая грайндкоровая запись. С пятнадцати лет я слушаю этот альбом, то есть с того момента, когда я начал играть на барабанах. Впоследствии Пит стал играть в Morbid Angel. Он просто потрясающий барабанщик. Я смотрел как он играет на дворовых концертах в Лос-Анджелесе, еще до того, как я узнал, что такое барабаны. Он мне просто снес крышу.
Конечно, мне нравится игра Денниса Чемберса, я большой поклонник Стюарта Коупленда. Джин Хоглан – еще один мой любимый музыкант. Он играет в Strapping Young Lad. Джин играл на нескольких альбомах в группе Death, играл с Dark Angel, где я собственно и услышал его. Он принадлежит к тем металлическим барабанщикам, кто может сыграть что угодно.
До того, как сформировалась Fear Factory вы не очень долго играли.
Когда мы записали наш первый альбом Soul of a New Machine, я играл на барабанах около двух с половиной лет, я быстро учился. Я занимался по меньшей мере четыре-пять часов в день каждый день. Так что я стал неплохо играть достаточно быстро. Забавно, что барабанщики, которые играют по десять лет, услышав Soul of a New Machine, выдают: «Я так не могу!» (смеётся)
Я достигал нового уровня каждые несколько месяцев, когда только начал играть, поскольку занимался сам, просто пытаясь понять, где находится тот или иной барабан и как по нему ударить. Первое, чего я добился – это играть, не глядя на барабаны. Однако, чего я больше хотел добиться – это игра с двумя бас-барабанами. В то время в металле на мой взгляд очень многие барабанщики играли одинаковые двухбочечные партии – один-два быстрых рисунка с брейками между ними каждые четыре такта. Как мне это ни нравилось, я хотел отойти от этого. Что мне ещё не нравилось, так это качество звука на металлических записях – особенно качество записи барабанов – оно было чудовищным. Тогда я начал интересоваться триггерами.
Давайте остановимся на этом подробнее.
Где-то в 1991, до того как триггеры получили широкое распространение, я спросил себя: «Как добиться того, чтобы барабаны звучали как у Depeche Mode, но при этом быстро и безбашенно?» Я хотел добиться драм-машинного звучания как у Ministry и Nine Inch Nails, но хотел играть так же быстро как Дэйв Ломбардо или Пит Сандовал – и хотел по-прежнему играть на барабанах. Пэды мне кажутся слишком искусственными.
Я слышал о триггерах, так что изучил вопрос и понял, что могу получить на барабанах цифровые звуки без использования пэдов. На Soul of a new machine, я использовал триггеры только на бас-барабанах. С годами я перешел от использования триггеров в отдельных случаях к постоянному, как на альбомах Demanufacture, Obsolete и Digimortal. Но на Archetype я не пользовался триггерами в студии.
Когда вы используете триггеры на концерте, помогает ли это вам при быстрой игре, то есть вам не приходится играть слишком громко?
И да, и нет, поскольку можно использовать триггеры двояко. Можно настроить их так, что они будут выдавать одинаковый удар, вне зависимости от того, как сильно ты бьешь, баланс будет одинаковым. Или можно сделать удар естественным, он будет изменяться. Когда звук установлен на один и тот же уровень, это звучит очень механически. Такая настройка мне нужна для быстрых песен. Таким образом, как бы я не ударял, барабан будет слышен. Я пробовал оба варианта настройки и оба подходят для различных ситуаций.
Я использовал триггеры на концертах несколько лет, но решил больше этого не делать. Я понял, что некоторые люди считают, что, используя триггеры, я могу не играть свою партию, что я ударяю один раз, а триггер доигрывает за меня остальное. Это не так. Триггер – это просто датчик, который чувствует то, что ты играешь. Мне надоела мысль, что люди думают, что я не играю. В этом турне, единственное, что я буду снимать триггерами, будут бас-барабаны, но и их звук мы будем смешивать с микрофонным. Мы делаем так потому, что некоторые рисунки, которые я играю, настолько быстрые, что они «размазываются» микрофоном. Мне нужен щелчок от триггера, чтобы получить высокие частоты и обозначить то, что я играю.
Насколько часто вы используете Pro Tools при записи?.
На этом альбоме мы практически не пользовались Pro Tools, поскольку уже обожглись на Digimortal. Я мог запрограммировать этот альбом целиком и он звучал бы абсолютно также. Для Archetype я решил: «Мы ни в коем случае НЕ будем возвращаться к этому.» Как я ни люблю Digimortal, барабаны на нем звучат статично, настолько все правильно. На Archetype мы хотим вернуться к тому, из-за чего людям нравится моя игра – потому что это я играю, а не какой-то компьютер.
Я записал все живьем, и у меня есть видео запись всех песен. Так что, если кто-то скажет «О, ну он это не мог сыграть», я просто выпущу видео. (смеется). Дело в том, что другие барабанщики, и люди, которые хорошо знакомы с барабанами смогут услышать небольшие огрехи, если прислушаются внимательно.
С таким количеством двухбочечных ритмов на альбоме и на концертах – вам приходится заниматься спортом, чтобы поддерживать силу и скорость, кроме обычных упражнений на двух барабанах?
Я работал с нагрузкой начиная с 7 класса, так что всегда был в форме. Я стараюсь также заниматься общим развитием организма, сердца – степ-тренажеры и велосипед. Это совершенно точно помогает, особенно перед турне, когда я стараюсь увеличить нагрузку. Вместо 20-30 минут я занимаюсь 45-50 минут или час. Это очень помогает мне – раскрывает легкие, так что я не падаю от усталости после долгого концерта.
Вы играете на двух бочках не только очень быстро, но и очень точно. Есть ли у вас какие-нибудь секреты для развития как скорости, так и точности?
Что мне очень помогло развить хорошую скорость, это работа над ломаными бас-ритмами, а не над ровными однообразными дробями. Их слабая сторона в том, что они очень быстро надоедают. Играя ритмические рисунки я начал ощущать те мышцы ног, которых до этого не чувствовал. После таких занятий переход к «обычному» двухбочечному рисунку настолько легок, что вы просто автоматически можете играть быстрее.
Я заметил, что поначалу я не мог достичь нужной мне скорости. Если я играл достаточно быстро, то надолго мне просто не хватало сил. Играя рисунки, я развил отдельные элементы игры, развил мышцы ног. Это похоже на новый способ мышления и намного сложнее для исполнения.
Сыграть двухбочечную дробь в темпе 200 достаточно легко. Но попробуйте сыграть в том же темпе рудимент на бас-барабане, - вот тут то и начинается совсем другая история. Затем, вернувшись к обычному, ровному рисунку, вы обнаруживаете, что вам не составляет труда играть его и в 210, и в 215, и 225.
Что касается точности, то над этим элементом пришлось поработать. Чтобы соответствовать музыке Fear Factory мне пришлось стать точным. В песнях FF есть множество небольших моментов, когда я играю все эти сумасшедшие вещи. И тут же мне необходимо моментально заглушить рукой тарелку. Это один из моих «фирменных» элементов – когда останавливается песня, я останавливаю все. Я зажимаю руками тарелки и все останавливается.
Точность возникает после многократного повторения мной каждой отдельной части. Например, на Archetype есть песня Corporate Cloning. В одной из частей, где мы возвращаемся из проигрыша к куплету, мне необходимо закрыть хай-хэт – при этом я только что закончил партию бас-барабана. Мне приходится быстро переносить ногу с педали левого барабана на педаль хэта. Пока это у меня получилось идеально, я должен был сыграть это раз сорок.
Причина, по которой я очень собран и сконцентрирован на этих деталях, - необходимость выделить их. В результате, когда мы в студии, звукоинженеру не приходится склеивать или препарировать запись, я просто её сыграл. Это позволяет мне также исполнять все это вживую. Вот как я стал таким барабанщиком – постоянно отрабатывая эти маленькие секции, чтобы добиться собранности.
Стоит отметить, что когда собираешься сыграть очень быстрые барабанные партии, особенно в студии, может быть стоит наклеить клейкую ленту на некоторые тарелки, это их заглушает. Таким образом, играя «занятую» часть песни, вы не будете слышать звона – его заглушит лента. Еще один прием – это настроить хэт чуть более «закрыто», чем обычно, поскольку он выделяется в быстрых частях. Если хэт широко открыт, потребуется больше времени, чтобы закрыть его. Это небольшие хитрости, но на большой скорости доли секунды решают все, поверьте.
Рифф в Default judgement между барабанами, басом и гитарой, похоже, основан на парадиддле.
Можно сказать и так. Это малый, бас, малый, малый – просто обычный рудимент. Я написал этот рифф сидя в нашем автобусе с помощью Akai MPC – маленькую драм-машину. Я просто разнес этот рисунок между малым барабаном и бочкой с небольшими вариациями. Когда Кристиан услышал это, он выдал что-то вроде: «О, вот это вставляет!» Он сыграл этот рифф на гитаре и он полностью совпал с тем, что я запрограммировал для барабанов.
Играя 16-ми на бас-барабанах как в Act of of God, какой ногой вы ведете и почему?
Это очень интересный вопрос. Я веду правой ногой, потому что я правша. Но на этом альбоме я начал делать кое-что, чего до этого не делал никогда. Мне пришлось изменить подход к игре, поскольку я начал писать песни на драм-машине. В большинстве случаев, рисунок на бас-барабанах вы начинаете правой ногой на сильную долю. Именно так я раньше и играл. На Archetype я стал играть рисунки, которые начинаются на слабую долю, а не на сильную.
Прислушайтесь к рисункам бас-барабанов в первой песне, “Slave labour” – это один из самых безумных ритмов, который я когда-либо играл на бочках, и самый сложный из всего, что мне приходилось когда-либо играть. Я написал его в 4 утра. Я был настолько возбужден, что с трудом заснул. На следующий день я сыграл это Кристиану и сказал ему: «Я не знаю, получится ли у меня это сыграть.» Ясно, что через несколько дней на репетиции сыграть это не получилось. Сложность была в том, что когда играешь этот рудимент ногами, и он начинается на слабую долю, получается: слабая слабая, сильная сильная, слабая слабая, сильная слабая. Они постоянно меняются. До смешного дурацкий ритм.
Было время, когда я вел левой ногой, только потому, что ритмы были настолько странными, что мне приходилось на второй доле, потому что первая была на тарелке или малом барабане. Начинать с левой ноги крайне сложно. Я никогда так не переживал над песней, как работая над “Slave Labour”. (смеется)
Материал Fear Factory требует серьезного физического напряжения. Как вы рассчитываете силы во время концерта, чтобы не переутомиться?
Стараюсь делать меньше ударов головой (смеется). Я стараюсь не делать ничего большего, чем того требует песня, и играю только то, что есть на записи. Например, вы можете заметить, что, когда я на сцене, я стараюсь как можно меньше двигаться. Я не запрыгиваю на бас-барабан, я не кручу палочки, я просто делаю свое дело. Некоторые считают, что это смотрится как будто я не особенно напрягаюсь, но это потому, что я стараюсь держаться как можно спокойнее. Вся энергия должна уйти в то, что я делаю, поскольку музыка требует многого.
Когда мы на сцене, все вокруг возбуждены и прыгают. Я же просто играю свои партии, поскольку я знаю, что если я заведусь, то я устану. Я действительно погружаюсь целиком в исполнение песен.
Поскольку вы играете очень быстро и интенсивно, какие требования вы предъявляете к пластикам – в особенности на бас-барабанах – ведь вы так часто их используете?
Мне нравится, когда пластики на бочках натянуты туго, поскольку мне нужен быстрый отскок. Чем туже пластики, тем быстрее реакция. Но не стоит также и перетягивать, иначе это будет как игра об стену. Пластик на малом барабане натянут очень сильно, опять-таки из-за того, что мне нужен быстрый отскок. Хорошо натянутый малый барабан дает замечательное ощущение, мне очень нравится его звук.
Я хочу отметить, что я использовал 22” бас-барабаны, но перешел на 20”, поскольку меньший диаметр барабанов позволяет легче контролировать чувствительность триггеров. Чем больше барабан, тем сильнее отдача, и тем выше вероятность того, что триггер примет один удар за два или даже три. Начинается двойное считывание сигнала, а это вам не нужно. Другая причина, по которой я использую 20”, потому что их не приходится натягивать также туго, как 22”, чтобы получить нужное ощущение.
А что касается натяжения педалей?
Я натягиваю пружины своих педалей до упора, чтобы добиться максимальной отдачи. Недостаток такого подхода – сильное сопротивление, которое заставляет вас нажимать на педали сильнее. Но как только вы сможете бегло играть рудименты, мускулы ног уже не так сильно напрягаются, так как педаль делает полдела за вас, в чем и состоит хитрость.
Какой тип колотушек вы предпочитаете, и оставляете ли вы колотушку на пластике или отводите их назад?
Давайте я объясню вам свою технику. Я пользуюсь педалями DW 5000. Можете не верить, но я использовал их с тех пор, как начал играть. Та колотушка, с которой идут педали – я разворачиваю ее пластиковой стороной к ударной поверхности пластика. На пластик я ставлю «пятаки» Danmar Kick Pads, или как я называю их “click pads”, так как они издают щелкающий звук при игре (click – щелчок). Это должно предохранять пластики от повреждений, но пластик колотушки и пластик «пятака» производят этот классный звук.
Насколько туго вы затягиваете тарелки на стойках и почему?
У меня есть две сплэш-тарелки – 12” впереди и 8” слева и сверху от хай-хзта. Их я вешаю посвободнее. Крэш-тарелки затянуты туже, у меня их всего две, и мне не нужно, чтобы они болтались, когда я ударяю по ним. Недостатки этого – тарелки меньше звенят, поскольку туго затянув мы их глушим. Но я стараюсь решить эту проблему. Кроме того, тарелка скорее трескается, ведь степень свободы колебаний ограничена.
Чайна затянута до предела. Мне нравится такой тугой звук чайны, когда ты ударяешь по ней – и звука больше нет. Что касается хай-хэтов – тот, что справа, устанавливается обычно, не слишком туго или свободно. Установка левого постоянно меняется, от песни к песне. Райд также туго затянут, мне необходимо получить максимально чистый звук.
Ваша игра требует постоянной синхронизации с остальными инструментами в группе. Это требует постоянного внимания, необходимости слушать мониторы. Какие мониторы вы используете?
Мне много раз говорили о том, что стоит перейти на внутренние (in-ear) мониторы, что если я попробую раз, то всегда буду пользоваться только ими. Но пока этого не произошло. Что касается микса в мониторах, я хочу слышать понемногу всего, чтобы контролировать ситуацию. В основном, я должен слышать Кристиана чуть лучше, чем всех остальных, чтобы полностью синхронизировать свою партию с гитарными ходами.
Что касается барабанов в мониторах, то иногда, когда мониторная колонка большая и мощная, я прошу сделать барабанов больше, чем обычно, это великолепное ощущение. Но особой необходимости в этом нет.
У нас были концерты, когда не было мониторов и я не слышал Кристиана. Мне это не мешало. Для того, чтобы сыграть песню мне даже группа не нужна. Кстати говоря, когда я записывал Demanufacture и Obsolete, я просто пришел в студию и записал все под метроном. Я знаю песни так хорошо, каждый их элемент, куда он приходится.
Ваша двухбочечная техника очень своеобразна. Вы играете интересные рисунки, но не используете бас-барабаны для вставок.
Так и есть. Это восходит к тому, о чем я говорил раньше. Когда я рос, у многих металлических групп в песнях использовались один-два ритмических рисунка и огромное количество заполнений на томах каждые четыре такта. Я хотел изменить это. Я взял за основу драм-машину, которая играет очень мало заполнений. Все ориентировано на ритм, малый барабан и бас, с небольшими нюансами. Я намеренно не использую томы. На этом альбоме я использую их больше, чем на других. Частично это оттого, что очень многие говорят мне, как было бы хорошо, если бы использовал томы больше. Просто я всегда хотел создавать движение ритмом, нежели большим количеством дробей.
У вас есть особенные требования к высоте сидения?
Обычно я сижу не слишком высоко, не слишком низко. Но из-за своего высокого роста мне приходится садиться слегка выше, чем обычно. Я люблю, когда сиденье установлено так, что когда я сижу и опускаю ноги, мои бедра параллельны полу. Для меня это самая удобная позиция. Когда я сижу слишком низко, мне приходится больше задействовать мышцы ног, а это затрудняет игру в очень быстрых темпах. С другой стороны, высокая посадка влияет на точность.
Некоторые барабанщики говорят, что могут добиться более высокой скорости и более ровного звука используя двойную педаль вместо двух бас-барабанов. Вы же, кажется, предпочитаете, два барабана. Почему?
Я начинал играть с двумя бас-барабанами и я привык к этому ощущению. Я пробовал двойные педали, но все время ломались шарниры карданного вала. Кроме того, когда играешь очень быстро, сложно правильно установить чувствительность триггеров с двойной педалью, поскольку на один триггер приходится двойная нагрузка.
Что касается звука, то действительно, с одним барабаном можно добиться более ровного звучания, поскольку необходимо настроить только один барабан. Но с двумя бочками, используя триггеры, я вызываю один и тот же звук, так что проблема отпадает. Я могу сыграть любую песню Fear Factory с двойной педалью, но два барабана мне нравятся больше.
Очень интересен ваш подход – постоянно бросать вызов своим способностям.
Мне приходится это делать, поскольку создав эту группу мы сами поставили очень высокую планку. Немногие подгоняют себя, так как это делаем мы, но мне нравится этот вызов. Мне нравится, как человек слышит песню Fear Factory и думает: «Да, он превзошел самого себя!» Мне нравится, когда людям интересно, что же еще я придумаю, поскольку в данный момент я и сам этого не знаю. Я сам создал эти песни и я сам двигаюсь с ними. Я действительно хочу переходить на новый уровень с каждым новым альбомом.
Перевод (С) Barabbas, Polyrhythm.ru, 2004 |
